Th.I. Stcherbarsky’s Letters to I.P. Minaev (1890)

Full Text

Письма Федора Ипполитовича Щербатского (1866–1942) к его учителю Ивану Павловичу Минаеву (1840–1890) датируются январем–мартом 1890 г., т.е. време­нем, когда до кончины И.П. Минаева оставалось несколько месяцев. Ф.И. Щербат­ской сообщает учителю университетские новости, сочувственно интересуется его здоровьем. Искренний рассказ Ф.И. Щербатского о своем мироощущении и про­фессиональных планах проливает свет на период становления его как личности и ученого.

В пиринейском городке По (фр. Pau), куда адресовались письма, И.П. Минаев ока­зался в последней поездке за границу, оформленной как командировка с научной це­лью (Куликова 1994: 277). Но здоровье ученого ухудшилось, он был вынужден вер­нуться в Санкт-Петербург, где и скончался 1 июня 1890 г.

Как климатический зимний курорт По был открыт в 1842 г. благодаря исследо­ванию шотландского врача Александра Тейлора, опубликовавшего специальную мо­нографию о пользе пребывания в этом месте для здоровья (Taylor 1842). В дальней­шем По стал популярным среди англичан, и выбор И.П. Минаева мог быть обуслов­лен его тесными контактами с британскими коллегами.

Страдая туберкулезом уже с 1886 г., И.П. Минаев осознавал, что болезнь будет прогрессировать, и если с улучшениями, то временными. Его настроение хорошо демонстрируют письма к Виктору Романовичу Розену (1849–1908), арабисту, про­фессору арабской словесности в Санкт-Петербургском университете. И.П. Минаев
и В.Р. Розен тесно контактировали по делам Русского археологического общества
и изданию его «Записок». Так, 30 января 1890 г. из г. По Минаев, сообщая о поправке здоровья после очередного ухудшения, пишет, что «начинал, было, подумывать
о том, как Вы в одном из январских заседаний Общества почтите мою память встава­нием…» (Неизвестные страницы 2014: 196). Ученый пытался работать в периоды улучшений. Также в письме к В.Р. Розену он писал: «Начинаю все-таки входить
в обычную колею, заглядываю в книги и в санскритские рукописи, которых у меня здесь больше, нежели нужно» (Там же: 198–199).

Обстоятельства отъезда проясняют упоминание Ф.И. Щербатским о розданных по поручению учителя «карточках», которые «получились удачными». Речь идет о фото И.П. Минаева, сделанном перед отъездом на память друзьям и коллегам. Проводы его были печальны. «Мы плакали, его провожая, и он тоже заплакал, как бы предчув­ствуя, что уже не увидимся», — вспоминали племянницы ученого (Шнейдер, Шней­дер 2014: 447).

Содержание писем Ф.И. Щербатского имеет четко прослеживаемые темы — это информирование учителя о ходе дел в университете, о своих занятиях и настроении, новости о других учениках И.П. Минаева — Сергее Федоровиче Ольденбурге (1863–1934) и Дмитрии Николаевиче Кудрявском (1867–1920).

Так, письма Ф.И. Щербатского показывают ранний период формирования его профессиональных интересов как санскритолога. Упоминание о чтении романа Дан­дина «Приключения десяти принцев» («Дашакумарачарита») в оригинале показыва­ет, что уже в студенческий период закладывался интерес Ф.И. Щербатского к этому классическому произведению санскритской литературы.

Ученик Ф.И. Щербатского Владимир Иванович Кальянов (1908–2001) в 1960-е го­ды восстановил историю занятий Ф.И. Щербатского «Дашакумарачаритой» в свя-
зи с изданием полного перевода, выполненного его учителем. В 1923–1925 гг. Ф.И. Щербатской опубликовал перевод семи глав романа в журнале «Восток» изда­тельства «Всемирная литература» (1923. № 3. С. 50–82; 1924. № 4. С. 63–96; 1925. № 5. С. 16–46). Выпуск журнала после первых пяти номеров прекратился, и подго­товленные к изданию восьмая глава и заключение остались в рукописи. На пред­ложение издательства «Academia» в 1933 г. опубликовать полный комментирован­ный перевод с введением и иллюстрациями Ф.И. Щербатской не счел возможным откликнуться.

В процессе описания архивных материалов Ф.И. Щербатского В.И. Кальянов об­наружил перевод восьмой главы и заключение, и, таким образом, стало возможным впервые опубликовать полностью перевод, завершенный Ф.И. Щербатским еще в 1920-е годы (Дандин 1964: 11).

Щербатской тепло упоминает о Д.Н. Кудрявском. Тот происходил из семьи не бо­гатой и не знатной. И.П. Минаев заботился о профессиональной карьере Кудрявского в университете (Катенина и др. 1967: 38)

Примечательно, что Д.Н.Кудрявский в политическом отношении примыкал к мар­ксистским кружкам и был первым переводчиком классической работы Ф. Энгельса «О происхождении семьи, частной собственности и государства» (Куликова 2001: 161). В дальнейшем профессиональное общение Ф.И. Щербатского с бывшим одно­кашником осуществлялось по переписке, поскольку тот был направлен служить в Юрьевский, ныне Тартуский, университет не без политических причин (Там же: 162–164).

Конкретные размышления Ф.И. Щербатского о «деревне» касаются оценки им перспективы полностью отдаться хлопотам по управлению имением Щербатских Лютка Новгородского уезда Новгородской губернии, ныне Лужский район Ленин­градской области. Из писем очевидно, что ездить туда для практических дел прихо­дилось, но у молодого ученого уже зрело убеждение, что полностью посвятить себя жизни помещика он не намерен. Однако позже в автобиографии Ф.И. Щербатской указал, что по возвращении из европейской стажировки в 1893 г. ему пришлось взять на себя управление имением и участвовать в земской деятельности на выборных должностях сначала земским гласным, т.е. избранным членом уездного земского со­брания с правом голоса на заседании, а потом и новгородским уездным предводите­лем дворянства (Вигасин 2008: 270). Действительно, в списке уездных предводителей дворянства Новгородской губернии числится «Щербатской Федор Ипполитович, дворянин, приват-доцент Санкт-Петербургского Императорского университета» (Го­лицын 1910: 427). Управление имением было возложено на Ф.И. Щербатского семь­ей, но его согласие на земскую деятельность, полагаем, коренилось в тесном обще­нии с С.Ф. Ольденбургом и Иваном Михайловичем Гревсом (1860–1941). Оба наряду с братом С.Ф. Ольденбурга Федором Федоровичем Ольденбургом (1861–1914), кня­зем Дмитрием Ивановичем Шаховским (1861–1939) и Владимиром Ивановичем Вер­надским (1863–1945) были основателями «Приютинского братства» — кружка либе­рально настроенного студенчества и интеллигенции (Шаховской 1992: 176). Упомя­нутые в письме № 2 «жёны Ольденбурга и Гревса» также участвовали в деятельности Братства. Этим и объясняется фраза из того же письма — «Гревс, сожитель Ольден­бурга». После женитьбы на Александре Павловне Тимофеевой С.Ф. Ольденбург вме­сте с ней поселился в одной квартире с супругами Гревс (Каганович 2013: 17–18). Либерально-конституционные идеи вкупе с мечтой о «братском» состоянии людей предполагалось реализовывать в общежительных практиках и личном труде. Сущест­венно, что приютинцы представляли круг выходцев из семей высокородного обеспе­ченного дворянства. Упоминание Ф.И. Щербатским намерения С.Ф. Ольденбурга стать земским деятелем принципиально для понимания атмосферы, которая могла повлиять на решение самого Щербатского, хотя свидетельства о его членстве в Братстве отсут­ствуют. Отметим, что иных источников, проясняющих возможные мотивы земской деятельности будущего светила мировой буддологии, кроме его писем к И.П. Ми­наеву, в настоящее время не обнаружено, и этот период его биографии оставался для исследователей малопонятным эпизодом вне логики биографического процесса.

Из публикуемых писем Ф.И. Щербатского к И.П. Минаеву мы узнаем также о той неоднородной в политическом отношении среде, в которой формировались взгляды Ф.И. Щербатского. С.Ф. Ольденбург и И.М. Гревс в дальнейшем стали видными дея­телями партии конституционных демократов, в 1920-е годы — основателями крае­ведческого движения. Д.Н. Кудрявский имел левые — марксистские убеждения. Воз­можно, и под его влиянием Ф.И. Щербатской однозначно принял и сохранял лояль­ность советскому правительству, внес значительный вклад в восстановление между­народных научных связей в 1920-х годах.

Для восстановления раннего периода биографии Ф.И. Щербатского и круга его ближайших соучеников и преподавателей письма к И.П. Минаеву представляют со­бой исключительно ценный исторический источник. Письма Ф.И. Щербатского хра­нятся в личном фонде И.П. Минаева в Архиве востоковедов ИВР РАН (АВ ИВР-1). Публикуются впервые.

Письмо 1

Многоуважаемый

Иван Павлович,

только что получил Ваше письмо; вернувшись из деревни к 1-му января, я не мог тогда же узнать Вашего адреса; здесь очень беспокоятся, не получая долго от Вас никаких известий, успокоились только, когда Веселовский¹ телеграммой узнал от Зоттенберга², что Вы выехали 1-го числа в По. Ничего нового, кажется, не произошло со времени Вашего отъезда ни в городе, ни в университете, за исключением разве съез­да естествоиспытателей, о котором Вы знаете из газет, который необыкновенно как удался; все им довольны, было 1200 членов, 400 сообщений, основано 4 новых журна­ла и т.п.³. [Л. 1 об.] Сам я в деревне, разумеется, ничего не делал и, приехав, до сего дня не прочел ни строки, хотя и не танцевал и визитов не делал. Пребывание в деревне все­гда погружает меня в мир совершенно особых интересов и стремлений, из которого мне потом трудно выпутаться; между тем через две недели масленица, мне необхо­димо опять уехать на неделю, а затем уеду на последней неделе поста и все лето опять не буду заниматься. Думаю, что таковые мои научные занятия никто не при­знает удовлетворительными, а чтобы дело когда-нибудь шло иначе — нет надежды.

В предстоящее полугодие я предполагаю заняться: романскими наречиями, клино­образными надписями, персидским, психологией, продолжить занятия древне-север­ным и англо-саксонским, по-санскритски читать Бхагаватгиту⁴ или Дашакумарача­риту⁵ и готовиться к магистерскому экзамену по греческой и латинской грамматике.

[Л. 2] Вероятно, в сумме мне удастся сделать немного. С завтрашнего дня я думаю засесть прежде всего за работу для Брауна⁶. Вчера видел я братьев Батюшковых⁷
и Брауна, они просят передать Вам свой усердный поклон.

Искренне преданный Вам

Ф. Щербатской

P.S. Пересылаю Вам счет от [нрзб. — Т.Е.].

Карточки еще до сих пор не все готовы.

СПб. 10-го янв. 1889

Письмо 2

[Л. 3]

Многоуважаемый

Иван Павлович,

пишу к Вам перед самым отъездом в деревню; еду вместе с Кудрявским⁸; он уже несколько лет безвыездно зиму и лето живет в Петербурге и весь бледен, как полот­но, в то же время страдает сердцебиением, я оттого и предложил ему съездить про­ветриться, думаю, что ему будет полезно. Очень рад, что По Вам нравится; я не
сомневаюсь, что теперь Вы совершенно поправитесь, если будете оберегаться от
простуды. В университете лекции только что начались; у Веселовского, Брауна, Ба­тюшкова было по одной лекции, [Л. 3 об.] у Залемана⁹ — две персидские и одна кли­нопись, с Залеманом дело идет быстро, прочитали уже с лишним песнь из Шах-наме¹⁰, слушают Марр¹¹, брат¹² и я. Третьего дня была вступительная лекция Грев­са¹³, сожителя Сергея Федоровича [Ольденбурга]; лекция произвела на всех прекрас­нейшее впечатление как по содержанию — он характеризовал разные направления историографии римской истории, — так в особенности по тону, по отношению к слушателям, по взгляду на свою деятельность. С Ольденбургом мы до сих пор читали курсорно Карандавьюху¹⁴, а после масленицы будем читать Гобхилья-грихьясутру ¹⁵. Сергей Федорович в последнее время находится в минорном настроении духа; гово­рит, что в Университете нет «жизни», что он любит больше всего «жизнь», хотя
и отказывается определять это чувство точнее. Жёны его и Гревса¹⁶ были долго больны, главным образом от непосильных трудов; [Л. 4] мужья приуныли и начина­ют сомневаться в применимости своих принципов; Сергей Федорович даже мечтает
о том времени, когда он станет сельским хозяином и земским деятелем. Сам я до сих пор, к сожалению, кроме слушания лекций, не успел сделать ничего другого.

Бог даст, поработаю в посту. Карточки Ваши (вышли очень удачные) я раздал, как Вы велели¹⁷; 7 карточек передал через Батюшкова Л.Н. Майкову¹⁸.

Братья Батюшковы, Орлов¹⁹, латинист Васильев²⁰ и Браун просят передать Вам свой усердный поклон.

Искренне Вам преданный

Ф. Щербатской

СПб. 3-го февраля [б.г. — Т.Е.]

Письмо 3

[Л. 5]

Многоуважаемый

Иван Павлович,

нас здесь беспокоило долго то обстоятельство, что от Вас не получалось никаких писем; мы с Ольденбургом посылали даже телеграмму хозяину гостиницы и получили ответ, что Вы un peu souffrant²¹. Надеюсь, что действительно un peu и что при воздейст­вии благодатного климата южной Франции Вы скоро окончательно восстановите свои силы. Что касается до новостей, то, кажется, особенных нет; Чехов²², Ваш бывший слу­шатель, жених и собирается действовать [Л. 5 об.] по народному образованию, получил назначение в инспекторы народных училищ в один из уездов Тульской губернии.

Что до меня касается, то я физически здоров совершенно, а нравственно не совсем, все главным образом от тех бесконечных сомнений в своей способности к книжному труду, сомнений, которые особенно сильны в те периоды, когда я по той или другой причине мало занимаюсь. С другой стороны, я чувствую, что деревня одна сама по себе меня удовлетворить не может; тяжелые условия жизни в глуши при незначи­тельности результатов как чисто денежных, так и каких бы там ни было нравствен­ных à la longue²³ будут действовать гнетущим образом.

В Университете я продолжаю слушать лекции Брауна по немецким наречиям, что [Л. 6] мне несомненно более или менее полезно, значение лекций Веселовского ума­ляется тем, что он слишком уж часто пропускает, лекции Батюшкова по вульгарной латыни, к сожалению, обнаруживают в нем не лингвиста. Введение и то, что он гово­рил о методе, было интересно, но подробности излагает он неясно, без определенно­го плана; с Ольденбургом читаем Гобхилья-грихьясутру и сравниваем ее с другими изданными до сих пор грихьясутрами.

Масленицу я провел в деревне вместе с Кудрявским; он выразил еще в Петербурге большой теоретический интерес к деревне, но, проживя неделю, кажется, скучал, и, очевидно, настоящая трудовая деревенская жизнь, которую мы там вели, не в его характере и не по его физическим силам; все-таки даже одна неделя имела влияние на его [Л. 6 об.] здоровье; сердцебиения у него почти прекратились; воздух нашей местности очень полезен.

До свидания, Иван Павлович, дай Бог Вам поправиться и вернуться к нам поско­рее, все ученики и все знавшие Вас чувствуют разлуку с Вами.

Искренне преданный Вам

Ф. Щербатской

СПб. Троицкая 3. 1890, марта 3-го.

Письмо 4

[Л. 7]

Многоуважаемый

Иван Павлович,

очень грустно, что Вы в По вместо того, чтобы поправляться, стали хворать. Мне бы очень хотелось Вас повидать; махнуть в По мне ничего не значит; хотелось бы также переговорить с Вами о своих делах и своей судьбе. Если Вы ничего против этого не имеете, то напишите, пожалуйста; я приеду с большой радостью и искренним удоволь­ствием. У нас этот семестр очень краткий, [Л. 7 об.] занимались всего лишь один вели­кий пост да неделю перед масленицей; после святой начнутся полукурсовые экзамены, и лекций не будет; я совершенно свободен. Ольденбург поедет за границу в мае, око­ло того же времени поедет Веселовский, и тот и другой думают Вас навестить.

У нас в Университете всё слава Богу, поговаривают о том, что Владиславлеву²⁴ после теперешней его болезни нельзя будет оставаться ректором; все задают себе вопрос, кто будет ректором — Помяловский²⁵ или Сергеевич²⁶.

До свидания, Иван Павлович, поправляйтесь, а главное, будьте бодрее. Напишите хоть два слова в ответ.

Искренне Вам преданный

Ф. Щербатской

СПб. 10-го марта 1890.

¹ Веселовский Александр Николаевич (1838–1906) — профессор Санкт-Петербургского универ­ситета с 1872 г., историк литературы, личный друг И.П. Минаева.

² Зотенберг Герман (H. Zotenberg, 1836–1894) — французский иранист. Заведовал отделом вос­точных рукописей Национальной библиотеки Франции в Париже.

³ VIII съезд естествоиспытателей и врачей проходил в Санкт-Петербурге с 29 декабря 1889 г. по
4 января 1890 г. В связи с этим вызывает сомнение датировка письма 1 (10 января 1889 г.). Возмож­на описка, и письмо написано 10 января 1890 г.

⁴ «Бхагавад-гита» — раздел шестой книги индийского эпоса «Махабхарата», памятник древнеин­дийской религиозно-философской мысли. Функционировал в культуре Индии как самостоятельное произведение.

⁵ «Дашакумарачарита» («Приключения десяти принцев») — роман Дандина (VII–VIII вв.).

  [6] Браун Федор Александрович (1862–1942) — с 1890 г. профессор кафедры истории западноев­ропейских литератур романо-германского отделения историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета.

  [7] Братья Батюшковы — пятеро сыновей Дмитрия Николаевича Батюшкова (1828–1909), губер­натора Подольской и Екатеринославской губерний. Члены семьи были дальними родственниками поэта К.Н. Батюшкова. Федор Дмитриевич Батюшков (1857–1920) окончил историко-филологиче­ский факультет Санкт-Петербургского университета в 1880 г., с 1885 по 1898 г. — приват-доцент кафедры истории всеобщей литературы. О ком из остальных четырех братьев упоминает Ф.И. Щер­батской, в настоящее время, к сожалению, установить невозможно. Ф.Д. Батюшков преподавал в Санкт-Петербургском университете в период обучения там Ф.И. Щербатского.

  [8] Кудрявский Дмитрий Николаевич (1867–1920) — ученик И.П. Минаева, индолог-санскритолог.

  [9] Залеман Карл Германович (1849–1916) — иранист, с 1875 по 1916 г. преподавал восточные языки в Санкт-Петербургском университете. Академик РАН (1895). Директор Азиатского музея (1890–1916).

¹⁰ «Шах-наме» — «Книга царей», памятник персидской литературы X в.

¹¹ Марр Николай Яковлевич (1865–1934) — кавказовед, филолог, археолог. Родился в г. Кутаиси. После блестящего окончания гимназии за казенный счет был направлен учиться в Санкт-Петер­бургский университет на факультет восточных языков и в 1890 г. оставлен в университете для под­готовки к преподавательской деятельности по кафедре армянской словесности. Академик РАН (1912), вице-президент АН СССР (1930–1934). В 1920-е годы выступил с «новым учением о языке» (яфетической теорией), вызвавшим большой научный и общественный резонанс.

¹² Брат — Щербатской Александр Ипполитович (1874–1952), младший брат Ф.И. Щербатского. Обучался на факультете восточных языков с 1888 по 1892 г. Впоследствии на дипломатической службе в Турции, Японии, США. С 1916 г. до Февральской революции был российским посланни­ком в Бразилии, после чего завершил дипломатическую карьеру. Переехал в Германию, работал в Берлине помощником представителя Лиги наций. С 1927 г. до кончины жил в Париже, профессио­нальной деятельностью не занимался.

¹³ Гревс Иван Михайлович (1860–1941) — историк западноевропейской средневековой литерату­ры. В 1889–1899 гг. приват-доцент кафедры всеобщей истории историко-филологического факуль­тета Санкт-Петербургского университета.

¹⁴ Карандавьюха — полное название «Авалокитешварагуна карандавьюха». Сутра, в которой разъясняются правила почитания бодхисаттвы Авалокитешвары и дхарани ‘ом мани падме хум’ («драгоценность, рожденная в лотосе»).

¹⁵ «Гобхилья-грихьясутра» — сутра Гобхильи из раздела ведического корпуса Самаведа.

¹⁶ Жёны его и Гревса — первая жена С.Ф. Ольденбурга — Александра Павловна (урожд. Тимо­феева), (?–1891). Жена И.М. Гревса — Мария Сергеевна Гревс (урожд. Зарудная) (1860–1942).

^[17] Имеется в виду фото И.П. Минаева. В ходе архивных разысканий нам удалось обнаружить в фонде И.П. Минаева в Архиве востоковедов ИВР РАН три экземпляра его фотопортрета, на одном из которых на обороте рукой В.П. Шнейдер сделана надпись: «И.П. Минаев. 89 г. Последняя фото­графия перед кончиной» (АВ ИВР-2). Поскольку И.П. Минаев скончался 1 июня 1890 г., понятно, что речь идет о последнем по времени, а не предсмертном фото. На лицевой стороне указано, кем были сделаны фотографии — это Константин Александрович Шапиро, «фотограф Императорской академии художеств» (Там же).

¹⁸ Майков Леонид Николаевич (1839–1900) — историк русской литературы, фольклорист. Ака­демик (1889). В 1882–1893 гг. помощник директора Публичной библиотеки (ныне РНБ). Младший брат поэта Аполлона Майкова. Личный друг И.П. Минаева.

¹⁹ Орлов — отождествить не удалось.

²⁰ …латинист Васильев… — отождествить не удалось.

²¹ Фр. «немного нездоровы».

²² Чехов Николай Владимирович (1865–1947) — сын врача-психиатра Владимира Николаевича Чехова (1835 — после 1900), двоюродного брата отца писателя А.П. Чехова. В 1884–1888 гг. учился на исто­рико-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. В 1888 г. поступил в Археоло­гический институт, но прервал обучение. В 1890 г. начал работу заведующим училищами Богородиц­кого земства Тульской губернии. В дальнейшем — видный деятель народного образования, историк педагогических учений. В 1944 г. участвовал в организации Академии педагогических наук РСФСР.

²³ Фр. «в конце концов».

²⁴ Владиславлев Михаил Васильевич (1840–1890) — ректор Санкт-Петербургского университета с 1887 г., русский философ. В феврале 1890 г. по болезни сдал полномочия. Вскоре по возвращении из Москвы, куда ездил на лечение, скончался.

²⁵ Помяловский Иван Васильевич (1845–1906) — филолог-классик. Профессор кафедры класси­ческой филологии историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета (1884–1892). С апреля по декабрь 1890 г. исполнял обязанности ректора.

²⁶ Сергеéвич Василий Иванович (1832–1910) — правовед. Ректор Санкт-Петербургского универ­ситета в 1897–1899 гг.

About the authors

Tatiana V. Ermakova

Author for correspondence.
Email: taersu@yandex.ru
SPIN-code: 1435-7132

Senior Researcher of the Department of Central Asian and South Asian Studies

References

Supplementary files