Features of mental deadaptation formation in powder production workers

Full Text

Введение

Согласно данным по глобальному бремени болезней (2020), в возрастной группе наиболее работоспособного населения (15–49 лет) в 2019 г. ментальные расстройства заняли первое место [1]. Известно, что неблагоприятные условия труда могут привести к нарушениям физического и психического здоровья, снижению производительности. С условиями труда могут быть связаны многие факторы риска нарушений психического здоровья. Современный уровень психиатрии, характеризующийся сменой парадигмы психического здоровья, разработкой новых подходов к оценке психического состояния и созданию организационных программ, предполагает многофакторный анализ психического состояния, включающий в себя показатели социального характера, адекватность реагирования индивидуума на объективную реальность, субъективную оценку своего состояния и социального положения [2]. По имеющимся данным, на предприятиях обрабатывающей промышленности растет риск интенсивности труда и психоэмоционального напряжения [3]. Среди работников химической промышленности риск заболевания на порядок выше среднестатистического, что обусловливается, прежде всего, производственными условиями, определяющимися профессиональной спецификой [4–6]. При этом в связи с имеющимся дефицитом исследований в этой области сделать окончательные заключения в отношении приоритетности влияния тех или иных факторов риска на развитие психической патологии к настоящему времени не представляется возможным.

Цель исследования – оценка влияния производственных и непроизводственных факторов риска на формирование нарушений психического здоровья у работников химического производства (на примере производства порохов).

Материалы и методы исследования

Основная группа обследованных включала 201 работника производства порохов, которые в ходе трудовой деятельности подвергаются комплексному воздействию химических факторов производства и эмоциональным перегрузкам в виде взрыво- и пожароопасности. В группу условного контроля вошли 352 работника, не подвергающихся воздействию неблагоприятных производственных факторов. Для решения поставленных целей и задач было проведено сравнение факторов риска, оказывающих влияние на формирование нарушений ментального здоровья. Согласно критериям рандомизации, лица с диагнозом установленного профессионального заболевания и наличием в анамнезе диагноза психического расстройства явились критерием исключения из исследования. В исследование были включены работники обоих полов в возрасте 20 лет и старше, со стажем работы не менее года, давшие письменное информированное добровольное согласие на прохождение периодического медицинского осмотра (ПМО) в объеме, регламентируемом Приказом Минздравсоцразвития России от 12.04.2011 № 302н «Об утверждении перечней вредных и (или) опасных производственных факторов и работ, при выполнении которых проводятся обязательные предварительные и периодические медицинские осмотры (обследования) и порядка проведения обязательных предварительных и периодических медицинских осмотров (обследований) работников, занятых на тяжелых работах и на работах с вредными и (или) опасными условиями труда» [7]. На следующем этапе, наряду с клиническими методами исследования, сбором и анализом анамнестических, наследственных данных, использовались специально разработанные анкеты и опросники. Работникам группы наблюдения и группы условного контроля были проведены: клиническое структурированное психиатрическое интервью; анкетирование с целью выявления дополнительных непроизводственных факторов риска; оценка невротических состояний с использованием опросника для их выявления [8]. Вычисления проводились в среде статистической системы R [9]. Для моделирования зависимостей и вычисления вероятностей строились логистические регрессионные модели [10, 11], проводился факторный анализ. Доверительные интервалы и стандартные ошибки вычислялись для уровня значимости 5 % штатными средствами системы R.

Результаты и их обсуждение

Социально-гигиенические характеристики рабочих основной группы не отличались от таковых лиц группы условного контроля, что позволяет сделать вывод об адекватности сравнения групп и дает возможность сопоставить влияние собственно производственных факторов на психическое здоровье в основной группе и группе условного контроля. Средний возраст обследованных работников основной группы составил 50,6 ± 9,9 г., средний стаж работы на производстве – 22,3 ± 12,0 г. Анализ частоты возникновения различных вариантов психической адаптации и дезадаптации среди лиц, работающих в разных условиях производственной среды и трудового процесса, показал, что удельный вес лиц с психической дезадаптацией (ПД) в группе условного контроля относительно низок (27,5 %), что характерно и для общей популяции населения. При этом удельный вес работников основной группы с ПД значимо выше (72,5 %). Удельный вес лиц с психической дезадаптацией в основной группе и группе условного контроля достоверно отличались между собой (p ≤ 0,001).

Последующий анализ, направленный на оценку взаимосвязи и влияния производственных факторов, был нацелен на изучение зависимости между вероятностью формирования психической дезадаптации и стажевыми характеристиками обследованных. Это позволило определить характер временной связи между воздействием неблагоприятных производственных факторов и периодом появления нарушений здоровья. Стажевые интервалы были распределены на группы: 1–4 года; 5–14 лет; 15 лет и более. По нашим наблюдениям (табл. 1), наиболее высокие шансы развития психической дезадаптации в условиях хронического воздействия химических веществ, сочетающиеся с работой во взрыво- и пожароопасных производствах, были выявлены у работников с профессиональным стажем 1–4 года (0,750 ± 0,217). Вероятность формирования психической дезадаптации относительно группы контроля значительно выше среди лиц со стажем до четырех лет среди работников производства порохов (р ≤ 0,005), что можно объяснить формированием психического расстройства и уходом этих лиц из профессии.

 

Таблица 1. Вероятность формирования ПД в зависимости от стажа в основной группе

Стаж, лет	Основная группа
1–4	0,750 ± 0,217*
5–14	0,394 ± 0,085**
15 и более	0,450 ± 0,056

Примечание: * – р ≤ 0,05 (относительно группы контроля); ** – р ≤ 0,005 (внутри основной группы).

 

Внутри производственной группы вероятность формирования ПД достоверно снижается к 5–14-му году работы (0,394 ± 0,085, р ≤ 0,005). Начиная с 15-го года стажа вероятность формирования ПД вновь нарастает (0,450 ± 0,056).

Уровень экономического обеспечения и материальной компенсации вредных условий труда при производстве порохов незначительно превышает уровень в других сферах промышленности. Это рассматривается нами как фактор, относящийся к условно производственным и оказывающим влияние на формирование нарушений психического здоровья, что подтверждается статистически достоверным различием между субъективной оценкой материального обеспечения и вероятностью формирования психической дезадаптации в группе работников основной группы (табл. 2).

 

Таблица 2. Вероятность формирования ПД в зависимости от уровня материального обеспечения

Уровень материального обеспечения	Основная группа
Достаточный	0,278 ± 0,061
Недостаточный	0,652 ± 0,099*
Удовлетворительный	0,548 ± 0,077*

Примечание: * – р ≤ 0,05.

 

Вероятность формирования донозологических расстройств достоверно выше у работников, оценивающих уровень материального обеспечения как недостаточный (0,652 ± 0,099, р ≤ 0,005), при этом достоверно высока вероятность формирования ПД у лиц, оценивающих уровень своего материального обеспечения как удовлетворительный (0,548 ± 0,077, р ≤ 0,005), что говорит о небольшой субъективной разнице между недостаточным уровнем и удовлетворительным (со слов самих работников, расцениваемом как «желательно большем») на производстве порохов.

При анализе возраста как вероятного фактора риска получены следующие данные: по сравнению с группой от 20 до 30 лет, вероятность формирования ПД к возрастной группе 31–40 лет снижается в 1,5 раза (от 0,500 ± 0,000 у лиц до 20 лет к 0,400 ± 0,219 в группе 21–30 лет и далее до 0,267 ± 0,114). Таким образом, можем сделать вывод, что наиболее устойчивыми к формированию нарушений ментального здоровья являются работники 31–40-летнего возраста. В более старшей возрастной группе (41–50 лет) вероятность формирования донозологических психических расстройств начинает увеличиваться и достигает максимальных значений к 51–60 годам (0,525 ± 0,065), затем резко снижаясь в 2,27 раза (до уровня вероятности 0,231 ± 0,117). Среди работников производства порохов велико влияние такого временного фактора, как стаж: полученные данные могут свидетельствовать о смене профессии или раннем выходе на пенсию лиц, работающих в условиях воздействия комбинированного химического фактора и фактора эмоционального напряжения, что и обусловливает снижение вероятности формирования ПД в более старших возрастных группах.

Наряду с выраженностью степени психической адаптации в зависимости от профессиональной принадлежности и стажевой группы нас интересовали особенности структуры ПД в основной группе. С этой целью по результатам опросника невротизации получили усредненные показатели диагностических коэффициентов (ДК) шкал опросника у лиц с устойчивой адаптацией и психической дезадаптацией. В табл. 3 представлены усредненные значения ДК по шкалам и уровни вероятности проявлений тех или иных вариантов расстройства психической адаптации среди работников основной группы.

 

Таблица 3. Усредненные значения ДК и уровень вероятности синдромов у работников основной группы с психической дезадаптацией

Шкала	ДК, M ± m	Уровень вероятности
Тревоги	–0,59 ± 2,43	0,203 ± 0,404
Невротической депрессии	–2,05 ± 2,95	0,322 ± 0,469
Астении	–1,80 ± 3,31	0,136 ± 0,344
Конверсионный тип реагирования	–2,45 ± 3,01	0,271 ± 0,446
Обсессивно-фобических нарушений	–1,30 ± 2,16	0,203 ± 0,404
Вегетативных нарушений	–3,56 ± 4,23	0,246 ± 0,432

 

Как видно из полученных данных, по вероятности проявлений максимальный вклад в формирование состояния ПД приходится на три шкалы: шкалу невротической депрессии (уровень вероятности составляет 0,322 ± 0,469), при этом выраженность аффективной симптоматики по интенсивности (величине ДК) занимает третье место (ДК = –2,05 ± 2,95) после выраженности по шкале конверсионного типа реагирования (ДК = –2,45 ± 3,01) и шкалы вегетативных нарушений (ДК = –3,56 ± 4,23), уровень проявления которой является в группе работников производства порохов наиболее выраженным.

Приведенные данные подтверждаются и вычислениями удельного веса симптомов каждого из шести вариантов шкал опросника (рис. 1). Депрессивные проявления определяются у работников чаще остальных (23,3 %), вторыми по распространенности являются диссоциативные нарушения – конверсионный тип реагирования (19,6 %), у 17,8 % работников обнаруживаются вегетативные нарушения. Таким образом, в группе работников, подвергающихся воздействию химического фактора производства в сочетании с факторами угрозы жизни (взрыво- и пожароопасностью), определяется тенденция формирования преморбидных или пограничных расстройств психического здоровья, которые могут быть очерчены кругом симптомов, укладывающихся в диагностические критерии неврастении (МКБ-10 – код F48.0) [12] и других расстройств настроения (МКБ-10 – F38.0–F38.1) [12].

 

Рис. 1. Удельный вес синдромов (%) в формировании состояний ПД среди лиц основной группы

 

Симптомы, характеризующие проявления психической дезадаптации (фактически предболезненные психические проявления) у работников основной группы, достоверно отличающиеся от группы контроля (p < 0,05), представлены преимущественно группой из восьми аффективных симптомов, пяти симптомов, которые могут быть отнесены к астеническим проявлениям, семи состояний, характеризующих вегетативные нарушения и трех проявлений конверсионного типа реагирования. Удельный вес жалоб и ощущений, полученных в ходе обследования среди работников основной группы, представлен на рис. 2.

 

Рис. 2. Представленность (%) клинических симптомов пограничных психических расстройств у лиц с психической дезадаптацией в основной группе

 

Необходимо отметить, что комбинация предъявляемых работниками вегетативных жалоб, встречаемость которых варьируется от 38 до 79 %, может быть рассмотрена в рамках такой нозологической единицы, как «Неврастения» (МКБ-10 – F48.0) [12], на что указывают: нарушения сна в начальной (удельный вес – 57 %) и средней (46 %) фазе, выраженная сонливость или постсомнические расстройства (38 %), повышенная утомляемость (50 %), рассеянность и невнимательность, сложность сосредоточиться (45 %); неприятные физические ощущения, такие как головные боли (52 %) и кардиалгии (79 %), парестезии и сенестопатии (74 %). В качестве еще одной нозологической формы можно рассматривать «Соматоформную дисфункцию вегетативной нервной системы» (МКБ-10 – F45.3) [12], симптоматика которой проявляется жалобами и ощущениями, характерными для повреждения органов или системам, преимущественно или полностью иннервируемых и контролируемых вегетативной нервной системой. В случае группы работников производства порохов это – игра вазомоторов (74 %), метеочувствительность (65 %), навязчивые страхи по поводу своего здоровья (74 %), расстройства сердечно-сосудистой системы в виде функциональных сердечных болей (18 %), дыхательной (функциональные расстройства дыхания – 35 %) и желудочно-кишечной (функциональные нарушения пищеварительной системы – 38 %) систем. Третий круг жалоб аффективного спектра может быть рассмотрен в рамках «Других расстройств настроения» (МКБ-10 – F38) [12], о чем свидетельствуют жалобы на ангедонию (удельный вес составляет 74 %), подавленное и угнетенное состояние (29 %), тревогу и беспокойство (32 %).

Факторный анализ структуры наиболее часто встречающихся симптомов у лиц с психической дезадаптацией в зависимости от воздействия профессиональных вредностей включает в представленной работе три фактора. Выделенные факторы объясняют от 83 до 89 % исходных признаков, которые распределялись по отдельным факторам в зависимости от воздействия профессиональной вредности (удельный вес каждого фактора, характеризующего работников основной группы, представлен в табл. 4).

 

Таблица 4. Сравнительный факторный анализ структуры психических расстройств в зависимости от стажа при воздействии комбинированных химических факторов и эмоционального напряжения (взрыво- и пожароопасность)

Шкала	Стаж до 9 лет			Стаж 10–14 лет			Стаж свыше 15 лет
	Факторные нагрузки
	Фактор 1	Фактор 2	Фактор 3	Фактор 1	Фактор 2	Фактор 3	Фактор 1	Фактор 2	Фактор 3
Тревоги	0,72*	0,41*	0,49*	0,29	0,91*	0,28	0,36	0,89*	0,26
Невротической депрессии	0,29	0,91*	0,28	0,81*	0,32	0,14	0,68*	0,33	0,42*
Астении	0,72*	0,54*	0,28	0,52*	0,54*	0,38	0,41*	0,26	0,87*
Конверсионного типа реагирования	0,43*	0,48*	0,76*	0,91*	0,19	0,35	0,79*	0,32	0,36
Обсессивно-фобических нарушений	0,71*	0,23	0,29	0,29	0,31	0,91*	0,63*	0,48*	0,29
Вегетативных нарушений	0,66*	0,21	0,61*	0,72*	0,53*	0,3	0,63*	0,38	0,48*
Доли дисперсии, %	38	27	24	41	27	21	36	24	23

Примечание: * р ≤ 0,05.

 

Оценка результатов факторного анализа для лиц, чей труд характеризуется воздействием химического фактора в комбинации с взрыво- и пожароопасными работами, показала, что выявленные в первые девять лет работы пограничные нервно-психические расстройства тесно связаны с характерологическими особенностями, появляясь астеновегетативными и тревожно-фобическими расстройствами (фактор 1, объясняющий 38 % всей дисперсии). В группе этих лиц структура второго фактора (27 % дисперсии) указывает на преобладание невротической депрессии также в сочетании с проявлениями астенических расстройств в комбинации с конверсионным типом реакций. Третий фактор (24 % дисперсии) включает конверсионные расстройства с вегетативными проявлениями тревожного типа. С увеличением стажа работы до 10–14 лет ведущим в структуре первого фактора (объясняющий 41 % всей дисперсии) становится конверсионный (вытесняющий) тип реагирования (0,91, р ≤ 0,05), имеющий максимальную факторную нагрузку. Включение в структуру этого фактора депрессивных и астеновегетативных нарушений говорит о тенденции к формированию расстройств приспособительных реакций (F43.2 – МКБ-10) [12]. Второй фактор (27 % дисперсии) включает в себя с максимальной факторной нагрузкой тревожные расстройства (0,91, р ≤ 0,05), и с меньшей – астеновегетативные нарушения, дополняющие структуру этого фактора. Третий фактор, включающий 21 % дисперсии, показывает максимальную нагрузку по шкале обсессивно-фобических нарушений (0,91, р ≤ 0,05), выступая изолировано, что указывает на его независимость от других расстройств. У лиц со стажем свыше 15 лет, факторная структура становится иной: в 36 % всей дисперсии высокая факторная нагрузка по пяти шкалам с преобладанием конверсионного типа реагирования дополнена взаимозависимостью с депрессивными, обсессивно-фобическими и вегетативными расстройствами, показывая тенденцию к общей невротизации, отличающейся по структуре (фактор 1). Второй фактор (отражает 24 % дисперсии) включает в себя тревожный радикал, сцепленный с обсессивно-фобическими реакциями. В структуре третьего фактора (23 % всей дисперсии) выделяется астенический компонент (0,87, р ≤ 0,05), дополненный вегетативными расстройствами и депрессивной симптоматикой.

Не только производственные факторы в целом, но и временные характеристики производственного воздействия обусловливают как общие, так относительно разные механизмы дезадаптации. Применение предложенного комплекса донозологической диагностики и обработка полученных данных показали, что разные условия производства приводят не только к разной частоте психической дезадаптации, но и проявляются разными неспецифическими и относительно специфическими психическими расстройствами. Процесс достоверного снижения к 5–14-му году работы вероятности формирования дезадаптации в основной группе согласуется с данными Н.Ф. Измерова (1998) о периоде «вырабатывания» в неблагоприятных условиях производства. Рост вероятности формирования ПД с 15-го года стажа подтверждает гипотезу о влиянии временных производственных факторов на риск нарушения ментального здоровья.

Таким образом, выявленные особенности формирования нарушений ментального здоровья, коррелирующие с временными и производственными факторами, позволяют утверждать, что применение комплекса донозологической диагностики с учетом специфических, характерных для конкретных условий производственной деятельности вариантов психической дезадаптации может быть использовано в ходе ПМО.

Выводы

1. Структура и собственно риск формирования психической дезадаптации у работников производства порохов определяется особенностями воздействия вредных факторов производства, зависит от экономической защищенности, эволюционируют в зависимости от временных характеристик (стажа работы во вредных производственных условиях и возраста).
2. Для лиц, работающих в условиях воздействия химического фактора производственной среды в сочетании с взрыво- и пожароопасными работами, сквозной, ведущей является астеновегетативная симптоматика в сочетании с личностным типом конверсионного реагирования. При этом в первые девять лет стажа наблюдаются общеневротические реакции с выраженным вкладом всех шкал, свидетельствующие о напряжении адаптационных механизмов вплоть до формирования декомпенсации. Далее с увеличением стажа трансформируются в конверсионный тип реагирования по соматовегетативному типу с фобическим радикалом и обсессиями, а в последующем проявляются в относительной независимости от характерологических реакций.
3. В исследованной группе работников степень выраженности каждого из компонентов характеризуется вариабельностью, в значительной степени перекрывающей типы расстройств, которые могут быть рассмотрены в разделе «Другие расстройства настроения» (F38.0 и F38.1), не дающих оснований классифицировать их кодами F30–F34, так как они не являются достаточно выраженными и тяжелыми.

About the authors

S. V. Kuzmina

Kazan State Medical University

Author for correspondence.
Email: skouzmina21@list.ru

Candidate of Medical Sciences, Associate Professor, Department of Psychiatry

Russian Federation

R. V. Garipova

Kazan State Medical University

Email: skouzmina21@list.ru

MD, PhD, Associate Professor, Professor, Department of Hygiene, Occupational Medicine

Russian Federation

K. K. Yakhin

Kazan State Medical University

Email: skouzmina21@list.ru

MD, PhD, Professor, Head of Department of Psychiatry

Russian Federation

References

Supplementary files